Мелехова Галина Николаевна,
кандидат исторических наук

 

Каргополье и Лекшмозерье:
северорусский монастырь и приход

 

          Лекшмозеро, Хижозеро, Хижлахта, озеро Пежихирьё, речка Лекшма, деревня Масельга, местечко Челма – эти не очень привычные славянскому уху названия связаны с Русским Севером, колонизация которого (сначала силами новгородцев, а потом и выходцев из Владимиро-Суздальских земель) шла уже с XI века. Славяне, в силу своего дружелюбно-доверчивого отношения к встречавшимся племенам, принимали многие из финно-угорских топонимов – названий рек и озер; а вот среди микротопонимов – названий селений и угодий – русские названия господствуют, по крайней мере, с XVI века.

Каргополье – это юг, но юг Архангельской области (по сегодняшнему административному делению); а Лекшмозерье расположено на западной окраине Каргопольского района, соседствуя с территорией Карельской республики. В древности каргопольские приходы управлялись новгородскими владыками, в XIX в. входили в Олонецкую епархию, сегодня находятся в ведении епископа Архангельского и Холмогорского Тихона. Эти места издревле наполнены духовными поисками русских людей, отмечены православными святынями, овеяны православными преданиями. В Каргополье подвизались трое из 13 святых, перечисленных в Олонецком патерике[1]: прпп. Александр Ошевенский, Кирилл Челмогорский, Пахомий Кенский. О множестве монастырьков и пустыней, перебывавших на Русском Севере за летописное время, сегодня не осталось и памяти. Когда-то здесь были распространены и монастыри-приходы: «келии черных старцев» или стариц при приходских храмах. О некоторых расформированных и распавшихся монастырях напоминают сегодня деревенские названия, включающие слово «пустынь» или «монастырь». В XIX столетии в Каргополье действовало четыре монастыря.

Старейшая Кирилло-Челмогорская пустынь расположена на южной оконечности Лекшмозера, при впадении вытекающей из него в небольшое озерцо Монастырское речушки Челмы. С этой пустынью связано много и поныне нерешенных загадок. Согласно церковной традиции (в т.ч. современной), прп. Кирилл, постриженик Новгородской обители Антония Римлянина, поселился на Челме-горе в начале XIV в. (†1376). Эта дата подвергалась критике уже в XIX в., и в Олонецком патерике (Петрозаводск, 1910) указывается, что прп. Кирилл жил в XVI в.[2] По житию, преподобный ископал себе пещеру (на этом месте впоследствии был водружен деревянный крест) и просвещал проживавшую в округе чудь, язычников. Известия исследователей об этом тоже противоречивы: археологи не находят островков финно-угорского населения, не затронутого мощным влиянием восточно-славянской культуры, уже в XI–XII вв., но историки отмечают следы проживания вблизи монастыря «белоглазой чуди», «казары некрещеной», а народная память об этом дошла до нашего времени[3]. Прп. Кирилл особенно почитался в округе монастыря; многие из чудес преподобного происходили с крестьянами ближайших селений – Орлова, Труфанова, Лекшмозера, Тихманьги. В главной монастырской церкви Богоявления Господня над мощами Челмогорского чудотворца (почивавшего под спудом) находилась рака «красного дерева с клеймами с трех сторон медными посеребренными; икона на ней преподобного во весь рост»[4].

Издавна на Пудожском тракте, на повороте дороги к обители, стояла маленькая тесовая часовенка, отмечавшая начало последнего участка в долгом 50-верстном, «освященном стопами св.Кирилла» пути в монастырь из Каргополя. «Как отрадно встретить святыню среди дремучаго леса! – писал автор XIX в. – Часовенка стоит на самой розстани, между дорогами, ведущими в Пудоско и на Челму. Нередко богомольцы и прохожие отдыхают у ней…»^[5]. В августе 2005 г. епископ Архангельский и Холмогорский Тихон при большом стечении народа освятил сооруженный на этом месте москвичами, ездящими в Лекшмозерский приход, огромный 3-метровый голгофский крест – с высоким основанием, заваленным камнями, с надписью на мраморной табличке, гласящей о посвящении прп. Кириллу. Крест выполнен в Москве силами строительного объединения п/у Д.А.Соколова и Лекшмозерского прихода. Но на месте самой пустыни сегодня – пустыня. Закрытая вскоре после 1917 г. и уничтоженная в советское лихолетье, она не сохранила ни одного сооружения. Каменные осыпи, березы, растущие по линиям бывших стен, горки битого камня на местах угловых башен... Эту «обитель скорби и печали» осеняют купы  старых  елей,  суровых  великанов, одна из которых могла быть свидетелем подвигов прп. Кирилла. Надежд на восстановление обители, казалось бы, нет: в ближайшем селении всего несколько постоянно живущих хозяев. Но жизнь богата неожиданностями: вдруг объявляются люди, услышавшие зов прп. Кирилла. Один из каргопольцев принял постриг и стал монахом Кириллом. Другой (москвич), ощутив свой долг перед преподобным, стремится найти способы и средства восстановления жизни в обители и вокруг нее. Так что будем надеяться, что история монастыря и чудес прп.Кирилла не закончена.

Другой древнейший в Каргополье – Александро-Ошевенский монастырь – основан в XV в. Прп. Александр Ошевенский (†1479), выходец из Кирилло-Белозерского монастыря, был, по словам из Олонецкого патерика, для Каргополья тем же, чем для Московской Руси – Сергий Радонежский, а для северной – соловецкие чудотворцы Зосима и Савватий. Его обитель – «общая матерь» более 6 монастырей, бывших в Олонецких и Архангельских пределах: из нее вышли многие иноки и священноиноки, зачинатели каргопольских пустыней; постриженником выходца из Ошевенского монастыря Пахомия Кенского был и прп. Антоний Сийский, впоследствии ушедший в новгородские земли. Поэтому прп. Александр почитался как строитель Русской северной земли и покровитель Каргопольского края, «похвала нашея страны Онежския северныя земли». В XVI–XVII вв. он был «всеместно чтимым святым», в XIX в. – местно чтимым. В приделе прп.Александра монастырской Сретенско-Успенской церкви над его мощами (почивали под спудом) находилась рака «красного дерева с бронзою и четырьмя по сторонам клеймами медными посеребренными, на верхней кипарисной деке изображен прп.Александр во весь рост»[6]. Особенно многочисленные собрания народа в монастырь бывали дважды в год: в 1-е воскресенье Петрова поста, когда чествовался «по здешнему общенародному названию праздник Богомоление», и 6 декабря – день памяти cвт.Николая Чудотворца; в день Богомоления в монастырь «из города Каргополя приходил соборне крестной ход с величайшим числом народа». В начале XX века в монастыре возрождалось знаменное пение с канонаршением, поклонником и участником которого был сам настоятель[7].

Прп.Александр Ошевенский – один из самых почитаемых в Каргополье святых, отношения с ним у местных жителей, можно сказать, родственные. В округе монастыря и поныне множество связанных с Ошевенским чудотворцем святынь и воспоминаний. Среди них – пять почитаемых камней, расположенных по Ошевенскому тракту (дороге в монастырь из Каргополя): по легендам, преподобный ступал или отдыхал на них. Вблизи монастыря – у большого (4х3х1,5 м) гранитного валуна, лежащего в сосновой роще, рядом со Святым озером, на берегу которого стояло 4 креста, – служились молебны свт.Николаю 9 мая (по ст.ст.), на которые собирались из округи в радиусе 60–80 верст; для излечения болезней ног молящиеся наступали босыми ногами на след прп.Александра. На кресты для исцеления головы, частей тела, ног «по завету» вешали полотенца, платки, отрезы, передники, к подножию ставили ботинки. Роща почиталась священной, а вода в озере – целебной. Сухое русло р.Халуй, протекавшей вблизи монастыря и ушедшей в землю («исчезающая река»), по преданию, образовалось в результате наказания прп.Александром местных крестьян за негостеприимство: «Будете жить у воды без воды» – напророчил им преподобный; здесь тоже стояли 3 креста. А крестьяне д.Поздышевской, в которой находились часовня, крест, почитаемый камень и святой источник, имели даже особое прозвище, связанное с деятельностью преподобного, – «неблагословенные»: по легенде, они не дали святому земли под монастырь[8].

В 1918 г. монастырь закрыли, а в 1922 г. были вскрыты мощи прп.Александра Ошевенского. После этой акции из монастыря окончательно ушли его последний настоятель Досифей и монах Дмитрий. Монастырю придали так называемый «внекультовый облик» (сбили кресты и разрушили верхи храмов) и создали школу крестьянской молодежи и подсобное хозяйство[9]. Сегодня все сооружения монастыря находятся в состоянии руин: отсутствуют завершения, обрушились своды, утрачены прясла стен... Лишь, хотя обескрещенная и лишенная заодно и шпиля, но не сломленная колокольня да сохранившиеся башенки стены еще возносят к небу немую молитву и теплят надежду на возрождение былого могущества древней обители. И, смеем утверждать, надежда не беспочвенна. Монастырь не передан Русской Православной Церкви, но опекается приходской православной общиной ап. Иоанна Богослова села Ошевенское, находящегося напротив, на другом берегу реки (настоятель иерей Виктор Пантин). Приход с помощью детей, в т.ч. приезжающих в летний трудовой лагерь, постепенно разбирает завалы и убирает мусор. Отремонтировали келью, в которой поселился трудник, началось молитвенное служение прп.Александру. Одна московская семья вызвалась перекрыть кровлю, а может быть, и восстановить шпиль колокольни. Но на весь монастырь средств надо очень много.

Не только монашеством, но и стойкими приходскими традициями был славен Русский Север. На самом берегу Лекшмозера стоит древнейшая в округе церковь апп. Петра и Павла. Еще в конце XVI века рыбаки поставили на месте, где, по легенде, из озера выплыла икона первоверховных апостолов, деревянный, видимо, шатровый храм. В 1823 году древняя церковь сгорела, и вскоре жители построили новую – каменную, в классических традициях, которая и дошла до наших дней. Строилась церковь, по-видимому, по типовому проекту, присланному из епархиального центра, но, как было обычным тогда, радением и преимущественно на средства местных крестьян. Иконы для ее иконостаса написал представитель вельской династии мастеров церковных дел (каменщиков и иконописцев) Шаминых из Вологодской губернии[10]. Все эти века церковь была главной, а долгое время и единственной в обширном приходе. Она неотлучно сопровождала многие поколения крестьян, одухотворяя и украшая их жизнь от рождения до смерти: встречала и крестила младенцев, венчала молодежь, вступающую в брак, благословляла на всякое ответственное дело, провожала умерших в последний путь, молилась о живых и мертвых. Она воспитывала и просвещала, не давая погрязнуть в грехах и забыть о душе, утешала в скорбях и помогала в заботах, освящала и наделяла высшим смыслом бытовую повседневность. В престольный праздник, день апп. Петра и Павла (12 июля), по-здешнему «Петровки», в церковь приходили со всего обширного прихода. После торжественной утренней службы служили молебен с водосвятием, для чего в озере устраивали особую купальню, называемую «Иорданью»: в ней купались «заветники» – те, кто, молясь об исполнении разных просьб, в частности об исцелении, давал обет. На Пасху лекшмозерское духовенство ходило по всему приходу целую неделю, служа молебны в каждом доме; при этом носили почитаемую икону Божией Матери, почему так и говорили: «Богородица ходит». К этому торжественному моменту хозяева тщательно мыли весь дом – от стен и пола до посуды и утвари, на столе расстилали домотканую и расшитую «пасхальную» (не использовавшуюся больше ни в какой другой день) «скатерётку», на нее клали свежевыпеченные «мякушку ржаную и пшеничную», другую выпечку, яйца, которые освящались в ходе молебна. Крестьяне одаривали духовенство хлебами, их набиралось целые возы[11].

В XX веке над церковью пронеслось немало печальных и трагических событий: закрытие, арест причта, разграбление, использование под склад, запустение. Но все те же кресты старинного погоста и нависающие над ними купы деревьев, все та же гладь озера, отражающая храм, те же рыбацкие лодки на берегу… Кажется, что вдруг, как встарь, зазвонит колокол, призывая прихожан к молитве или указывая рыбакам, застигнутым непогодой на озере, дорогу домой. Сегодня все мы – эти заблудившиеся в буре рыбаки, прокладывающие путь по едва слышимым звукам колокола. Делают это и лекшмозеры: в селе зарегистрирована православная община, которая восстанавливает бывшие в округе часовни и кресты, проводит разрешенные мирянам службы. Местным жителям помогают москвичи (и.о. председателя общины москвич Александр Владимирович Кузин), прошедшие школу жизни в реставрационных работах на каргопольских храмах. В храмовые праздники силами раньше московских, а теперь и местных, из других каргопольских приходов, священников проводятся богослужения, на которых, как встарь, люди могут поклониться и помолиться своим старинным заступникам и покровителям. Помогают и сотрудники Кенозерского национального парка (директор Елена Флегонтовна Шатковская), на чьей территории находится храм. Но капитальный ремонт церкви апп. Петра и Павла идет медленно из-за скудости средств, которые приходится изыскивать в Москве: восстановление каменных сооружений местным жителям сегодня не по силам.

Лекшмозеро и Россия, малое и великое, капля и океан. Но как капля росы может отразить огромный мир, так и в малой волости запечатлелась богатая история Русской земли. Сегодня путь в Лекшмозерье, хотя и неблизкий, все-таки не такой уж и трудный: ночь в поезде, час в комфортабельном автобусе, еще 2 часа в автобусе попроще. Выйдя к озеру, увидишь церковь апп. Петра и Павла. Но восхождение на духовные вершины дается сложнее. Оно требует невидимого миру труда по созиданию храма в своей душе, осмысления связи с миром, осознания своей ответственности.

Перед величественной северной природой и священной каргопольской землей.

Перед жившими до нас, живущими ныне и идущими после нас.

Перед прпп. Кириллом Челмогорским, Александром Ошевенским и апостолами Петром и Павлом.

Перед Богом, давшим нам дар жизни, вечную душу и чуткость к Истине.

Преподобные отче Кирилле и отче Александре, апостолы Петре и Павле, молите Бога о нас!